Молодая красивая дрянь... (с) Есенин
Я пыталась попасть на "Юнону и Авось" Ленкома в течение нескольких лет. Так случилось, что это не занимало всех моих мыслей, поэтому и длилось так долго. Мы просто с мамой однажды твердо решили, что должны вместе на него сходить, но каждый раз из окошка театральной кассы женщина, возрастом стремящаяся к бабушкам, смущенно улыбаясь, сообщала мне: "Ой, а вчера последнее представление было!" или "Ой, у них перерыв в гастролях! Через полгода, душенька, не раньше..." Мне приходилось вздыхать, благодарить и валить в далекие дали.
В этот раз все вышло по-другому. От слова вообще. Я начала присматривать билеты заранее, и уже точно знала, когда, где и на сколько Ленком приезжает в Питер со своей "Юноной". И день представления выбирала максимально отдаленный от дня маминой операции и, соответственно, максимально приближенный к ее дню рождения. Вышло ровно посередине: две недели после одного и две недели до другого. Билеты были заказаны, аж три штуки, ибо Саша тоже захотел с нами. Но случилось одно "но". Маме понадобилось сходить к врачу именно четырнадцатого. Вот именно в день спектакля, поэтому нам пришлось ехать с моей восторженной малолетней сестрицей.
Наша поездка - это прекрасная история о том, как мы любим кушать и кататься. Мы торопили в сборах Мелкую, потому что собирались выйти пораньше, просто чтобы забежать в любимый бар и там что-нибудь съесть. А потом на такси час ехеть через весь город по всем пробкам, опаздывая! Свершилось не совсем страшное, мы задержались всего на 10 минут, но горько вздыхали всю дорогу. Возможно, это заставило вселенную несколько сжалиться над нами. Заскакивая на бельэтаж (у нас были билеты в партер), мы простояли до антракта, ибо представление уже началось, а прерывать или отвлекать выступающих - моветон! Я страдала, ибо стоять на месте ровно и следить за происходящим на сцене, когда у тебя в низу живота все нарастающая пульсирующая боль - это пытка. Иногда отвлекалась от нее, беззвучно подпевая артистам. В антракте мы проскакали в свой партер, чем сильно расстроили бабушек и мужчину-одуванчика, занявших наши места.
И вот тут я, как истинная женщина и полноценная сентиментальная дура, дала волю чувствам. Слезы просто катились по щекам в декольте, а я благодарила Небеса за то, что додумалась накраситься водостойкой тушью. И чем сильнее я усилием воли пыталась угомонить взбунтовавшиеся слезные железы, тем более мокрыми становились мои щеки. Хорошо хоть в голос не всхлипывала, только носом шмыгала. В конечном итоге, когда включили свет и весь зал аплодировал стоя, я уже не пыталась себя успокоить, и просто беззастанчиво ревела, даже не смахивая предательскую воду с ресниц.
Ну а потом мы снова кушали и катались на машинке. Александр Андреевич клянчил пышки, но пышечная была уже закрыта, так что пришось нормальную человеческую еду кушать: салатики, блинчики и фруктовый чай. Уснула я счастливая, вырубилась очень быстро, упершись лбом Саше в ребра, снилось что-то светлое, доброе и нежное - наверное, о любви...
-
-
16.10.2015 в 08:34-
-
16.10.2015 в 10:00